СМИ О НАС

Кусаинов: Хотите больше соцгарантий — платите больше налогов

Известный экономист, аналитик, бывший советник председателя Национального банка РК Айдархан Кусаинов рассказывает читателям Platon.asia о развитии рыночной экономики в Казахстане, принципах работы социального государства, деятельности ЕНПФ и поддержке внутреннего производителя.

- Первым делом хотелось бы Вас спросить относительно экономических итогов прошедшего года, есть ли какие-нибудь серьезные качественные улучшения в структуре нашей экономики, особенно в сфере инновационных технологий? Учитывая сегодняшние тренды, как, на Ваш взгляд, может складываться общая экономическая ситуация в Казахстане в этом году?

- Считаю, что пока рано говорить о каких-то явных качественных улучшениях в структуре нашей экономики. Она стала результатом экономической политики последних 15 лет, которая в принципе по идеологии и подходам оставалась неизменной. Все изменения были в источниках финансирования. В 2005-2009 году финансирование шло через иностранные инвестиции и кредиты под кредитный рейтинг страны, который подпирался нефтью и укрепляющимся тенге, подпираемый ею же. В 2009-2017 году финансирование пошло из Нацфонда – те же нефтяные деньги, что потребовало создания кучи национальных холдингов, однако принципы экономической политики не менялись – импортозамещение, поддержка среднего бизнеса через кластеры, прорывные проекты или назначение национальных чемпионов. За последние полтора года мы видим изменение подходов, прозвучавших в виде «экономики простых вещей» - это совершенно иные принципы – реалистичные, экспортоориентированные, обращенные на развитие малого и микробизнеса, стимулирование доходов широких слоев населения.

Эта новая политика не может привести к быстрым результатам, экономика в процессе перестроения и адаптации, однако это процесс, если он будет продолжаться, приведет к устойчивости и ускорению экономического роста.

Думаю, что в следующем году мы увидим уже какие-то первые плоды, которые может быть проявятся больше не в общих показателях, но в качественном изменении их. Например, может статься, что экономический рост не ускорится, но вырастет доля экспорта и доля в ВВП малого и микробизнеса, или рост доходов населения в целом не ускорится, но он будет более равномерным, то есть быстрее вырастет показатель для низкодоходных слоев населения, а темпы роста доходов богатых замедлятся.

- Почему Нацбанк не снижает базовую процентную ставку, ведь за счет этого можно стимулировать рост бизнес активности в стране? К примеру, центральные банки ряда развивающихся стран снижают учетные процентные ставки, что способствует развитию их экономик.

- Инвестиции строятся от бизнес-планов, то есть будущих прибылей, а они всегда берутся из соотношения будущих доходов и будущих расходов на закуп сырья и материалов, заработных плат и т.д. Когда в стране становится больше денег или они доступнее (дешевеют), то вырастают не только инвестиции со стороны бизнеса, но и потребление, то есть ускоряется инфляция.

Теперь посмотрим, что происходит, если удешевить стоимость денег в стране с высокой инфляцией. Высокая инфляция означает, что спрос уже избыточен – цены растут, значит товаров не хватает. Дополнительный приток денег ее еще подстегнет. В этом случае мотивации к инвестициям для бизнеса падают – товар и так продается, значит можно просто повышать цены, получая прибыль из инфляции. Более того, при высокой инфляции снижается стабильность – быстрые движения цен увеличивают непредсказуемость – вполне возможно, что цены на конечный продукт вырастут меньше, чем на сырье и материалы, а, значит, прибыль в будущем станет меньше плановой. Зачем рисковать, если прибыль растет от роста цен? Итак, при высокой инфляции удешевление денег не приводит к расширению производства, деловая активность и занятость не растут, а все дополнительные деньги уходят в цены.

Удешевление денег в странах с низкой инфляцией приводит к обратному эффекту. Раз инфляция низка, значит, спрос, в целом, соответствует предложению, то есть дополнительные деньги несущественно повлияют на рост цен – ведь и так всем все хватает. В стабильных ценах (низкой инфляции) у успешного бизнеса для наращивания прибыли остается один путь – наращивать продажи и долю рынка. Прибыль из роста цен не получается, а развиваться и жить нужно, ведь стагнирующий бизнес – умирает. И второй фактор снова играет в пользу инвестиций – стабильность цен снижает непредсказуемость бизнеса в будущем, то есть его риски. В итоге, бизнес начинает инвестировать – закупать больше станков, сырья и материалов, нанимать персонал – происходит оживление деловой активности и занятости.

Так что снижение ставки имеет противоположный эффект в разных ситуациях и здесь не работает рецепт типа, «кто-то так делает и у них получается – значит и у нас получится». У нас высокая инфляция является проблемой и пока она не будет взята под контроль, не будет переведена к низким уровням, любые меры стимулирования экономики, не только ставкой или вообще монетарной политикой - любые меры будут иметь ограниченный либо даже отрицательный эффект.

- Айдархан Маратович, не кажется ли Вам, что за последние два года наша власть предприняла в социальной политике такие шаги, которые, по сути, являются откатом от ранее выбранных в Конституции принципов социального государства? Ведь за это время у нас внедрили оплату всеми гражданами, включая самозанятых, «пенсионного налога», обязательного медицинского страхования, стали сокращать получателей адресной социальной помощи, в том числе среди тех, кто нуждается в этом. При этом если наши граждане не будут делать отчисления в фонд медицинского страхования, то лишатся права на бесплатную медицинскую помощь.

- Очень хороший вопрос, ответ на который я разделю на две части.

Если рассматривать перечисленное вами, то никакого отката от принципов социального государства нет. Социальное государство – это ведь не только про то, что государство будет поддерживать людей и гарантировать какие-то вещи. Это государство, создающее систему, в которой людям гарантированы какие-то блага и меры обеспечения. В конечном итоге государство всегда только перераспределяет блага, так как система существует за счет платежей граждан и бизнесов – налогов, ведь государство не берет деньги из ниоткуда. Хочется больше безусловных социальных гарантий – будут больше налоги. Не буду обсуждать их уровень сейчас, но у нас они очень низкие, по моему мнению. Так что государство начинает выстраивать систему, когда работающий, сильный, здоровый человек принудительно создает себе подушку безопасности, принудительно страхует свои доходы в старости или свои расходы на медицинское обеспечение. Таким образом, он может их поддерживать в трудную минуту из своих накоплений, минимизируя обращение к государству.

Здесь важно отметить, что произошло снижение налогообложения для граждан с низкими доходами - сегодня ставка подоходного налога для них в 10 раз меньше, чем для других, а с учетом почти двукратного увеличения налогового вычета их налоговые платежи снизились практически в 15 раз. АСП также выросла в разы. При этом, отмечу, что государство не отказывается от своих обязательств – оно всего лишь дает всем гражданам одинаковый объем, который по определению не может быть большим. Таким образом, мы видим построение новой системы социального обеспечения, которая привязана к конкретному человеку. Если у вас низкие доходы, то вы платите небольшие налоги и даже получаете больший объем помощи, однако если ваши доходы растут, то вас заставляют позаботиться о себе. Государство гарантирует и бедным, и богатым одинаковый объем помощи – оно социально. Но если богатый в значительной мере может обеспечить себя сам, то пусть он это делает, тогда бедным достанется больше.

С той точки зрения, которую предложили вы, отката от социального государства нет. Тем не менее, я считаю, что мы отходили от этих принципов на протяжении последних пятнадцати лет. Вся экономическая политика страны за это время строилась на идее «поможем бизнесу и так разовьемся» - это и есть отход от принципов социального государства. В рамках такой политики выстраивалась система, перераспределяющая блага не в пользу граждан, не на благо общества, а в пользу и во благо бизнеса. Такая политика строилась на ложном утверждении, что бизнес разовьет общество и решит социальные проблемы. В итоге не развил, не решил, а усугубил.

Так что на протяжении последних полутора лет, начиная с послания Президента в октябре 2018 года, мы как раз возвращаемся к социальному государству.

- Еще один важный вопрос, беспокоящий практически всех казахстанцев. Ряд экспертов утверждает, что наш Единый накопительный пенсионный фонд (ЕНПФ) работает в убыток. К тому же ЕНПФ, по их мнению, не выполняет положения Закона о пенсионном обеспечении о сохранности пенсионных взносов с учетом уровня инфляции, не проводит такой отчетности. Айдархан Маратович, что Вы можете сказать насчет этого и есть ли какие-нибудь перспективы создания в Казахстане такой пенсионной системы, которая будет стоять на страже социально-экономических интересов граждан?

- ЕНПФ не работает в убыток – его доходность стабильно превышает уровень инфляции, деятельность его прозрачна и ЕНПФ один из лидеров по прозрачности на финансовом рынке. Пенсионное обеспечение является очень чувствительной темой, а ЕНПФ «персонифицирует» ее, становясь удобной мишенью для «хайпа». Так что убытки ЕНПФ – это миф, который подогревается некачественными хайпующими экспертами.

А перспективы системы есть – сейчас в этом направлении она и трансформируется. Уберите из дискуссии хайп и дешевый популизм, и вы увидите, что процесс нормально развивается, причем, по моему мнению, в правильную сторону.

- Как думаете, насколько точно соответствуют результаты наших различных государственных программ их заявленным целям и задачам, или они имеют низкий КПД из-за коррупционных потерь?

- Значительная часть госпрограмм неэффективны как раз потому, что у них совершенно неверно сформулированы цели и задачи. Приведу пример национальной экспортной стратегии. Согласно ей, АО «Казэкспорт» должен был создать сеть офисов внутри страны, чтобы выстроить эффективную систему поиска экспортеров. Очевидно же, что для продвижения экспорта нужно строить инфраструктуру и офисы вне страны. «Атамекен» чуть не истратил миллиард тенге на исследования в области экспортного потенциала страны. Очевидно и то, что лучше истратить этот миллиард на решение проблем существующих экспортеров, которые задыхались от неравного доступа к российскому рынку. Страна создает системы льготного кредитования экспортеров для продвижения экспорта, хотя нужно кредитовать покупателей продукции экспортеров. Очевидно также, что для развития строительства жилой недвижимости нужно развивать и льготировать систему кредитования покупателей, то есть ипотечного кредитования, а не давать льготы строительным компаниям. Но все эти вещи были неочевидны для разработчиков экспортной стратегии. К счастью, в последний год она вроде бы начинает пересматриваться, а созданное, наконец, Министерство торговли и интеграции сдвинуло с места решение проблем наших экспортеров.

Так что неэффективность наших госпрограмм заложена не в коррупции, а извращении целей и задач, а также непонимании экономических механизмов. Коррупция - это даже где-то результат изначальной неэффективности госпрограмм, а не ее причина.

- Некоторые Ваши коллеги считают, что основные наши экономические проблемы обусловлены, в первую очередь, рентно-сырьевой моделью экономики. А как бы Вы охарактеризовали модель нашей экономики, ее слабые стороны?

- Так же. Но за последний год мы видим разворот к нормальной и эффективной модели.

- Айдархан Маратович, есть ли шанс, что в нашей стране, в конце концов, займутся развитием полноценной рыночной экономики, начнут делать большие инвестиции в человеческий капитал, производить высокотехнологичные товары, на которые будет спрос даже в развитых странах мира?

- Безусловно. Я думаю, что как раз сейчас мы наблюдаем плавный разворот в эту сторону.